Cо мною в доме только ночь, и смех
частит дыханье. Только ночь и легкость.
О подоконник обопрусь, и локоть
уйдет во тьму пушистую, как в мех.
Снаружи будто маленький артист
ликует, губы обжигая горном,
и нежность режет и щекочет горло,
глоток ее нарзанно остр и чист.
Я – за рукав горниста: не спеши,
проверь еще раз мир на цвет и запах,
не может так опасно, так внезапно
прерваться запустение души,
не может так обильно, без труда
родник улыбки на лице открыться...
Но, вверх задрав пылающее рыльце,
настойчиво трубит свое труба.
Пусть будет так, как хочешь ты. С утра,
сквозь частоколы ливня пробираясь,
в ненастный свет бесстрашно углубляясь,
пересекаю озера двора,
на площади стою, как на лугу,
средь светофоров маково тревожных...
Смешно, что дел так много неотложных,
а я за ум приняться не могу.

Людмила Гребенщикова